.Là giù nel bosco fresco di verde e di ombre, ho la lasciato il giocattolo del mio passato, perchè si sono rotti i fili
(Bestie, Federigo Tozzi, 1929)
- Когда я смеюсь, доктор, я всегда думаю о смерти.
- Серж, я ведь просил обращаться ко мне по имени.
- Простите, доктор,.. то есть Фредди.
- Так-то лучше. Повторите-ка ещё раз для уверенности.
- Фредди.
- Именно, дорогой мой. Не Фредерик, не Фридрих, в крайнем случае - Фред, договорились?
- Конечно, Фред.
- В крайнем случае.
- Фредди.
- Ладно, так что там у Вас со снами?
- Со снами?
- Вы собирались рассказать мне о том, что Вам приснилось этой ночью.
- Это было уже не ночью, доктор Фредди, под утро.
- Хорошо.
- Я проснулся около 7 часов и несколько задумался, знаете, как бывает?
- Да-да, продолжайте.
- То, о чём я думал и чего мне уже не удаётся восстановить в памяти - плавно перетекло в сновидение.
(До неприятного громогласное тиканье антикварных часов на рабочем столе заставляет доктора убрать механизм с поверхности, переставив его под стол)
- Почему Вы замолчали?
- Пытаюсь вспомнить самое начало сна.
- Не беспокойтесь, рассказывайте.
- Но ведь необходима последовательность!
- Это моя задача.
- Но культура сна..
- Не отвлекайтесь, что вы помните?
- Хорошо..
(На подоконье с внешней стороны окна садится синица, беззвучно открывет и закрывает клювик, запрыгивает в кормушку, вскоре к ней присоединяется другая)
- Итак..
- Я спускаюсь по заснеженной улице.
- Это зима?
- Может быть, поздняя осень, но скорее декабрь.
- Хорошо, продолжайте.
- Температура низкая, мне, должно быть, несколько холодно.
- Вы ощущаете холод?
- Нет, но глядя на снег, прохожих, небо, я начинаю испытывать некоторый дискомфорт.
- С чем это связано?
- Вероятно, с желанием речи.
- Ещё раз?
- Мне хочется с кем-нибудь заговорить.
- О чём?
- О чём угодно, но желание достаточно сильно - из груди моей распространяется какое-то щемящее чувство.
- Тоска?
- Вероятно, Фредди. Если это тоска, то она подбирается к горлу, голосовым связкам, заставляет меня рассмеяться.
- Вы смеётесь?
- Да, сдержанно, но мне всё ещё не совсем понятно, доктор..
- Фредди, Серж, и что Вас беспокоит?
- Люди, идущие мне навстречу, поднимающиеся по противоположной стороне улице, тоже смеются.
- Они смеются над Вами?
- Нет, Фред, их две группы, которые между собой незнакомы.
- Откуда Вы это знаете?
- Во-первых, по тому, на каком расстоянии друг от друга они поднимаются. Во-вторых, я сужу по тому, как смех передаётся от одной группы к другой - от тех, кто находится выше, к тем, кто следует за ними по пятам.
- То есть, по Вашему, Серж, между этими группами существует какая-то связь?
- Кроме смеха?
- Да, кроме того, что одна группа смеется вслед за другой, Вы говорите, что одна группа "идёт по следам" другой, то есть наследует уже пройденное, верно?
- Я не очень понимаю, о чём Вы, Фредди?
- Считайте это лирическим отступлением, продолжайте.
(Тиканье антикварных часов вызывает тонкие вибрации рабочего стола, под которым они были укрыты, потому доктор достаёт их из-под стола и ставит на подоконье, пугая синичек, исчезающих в белесой дымке)
- Я спускаюсь по заснеженной улице.
- Да, Вы это уже говорили.
- Будний день, я возвращаюсь с прогулки, не слишком ею удовлетворенный, так как недостаточно тепло оделся.
- Куда Вы ходили?
- Не помню.. Скорее всего, бесцельно бродил по улицам, ища вдохновения.
- Для чего?
- Для сочинения рассказа?
- Так Вы писатель?
- Публицист.
- Популярный?
- Не совсем.
- То есть круг читателей Ваших не широк.
- Можно и так сказать. Я продолжаю?
- Да, конечно, Серж.
- Смех всё более разбирает меня, но это нельзя назвать пугающим, хотя меня всё-таки настораживает то, с какой стремительностью смехом охватывается вся улица.
- Вы слышите смех со всех сторон, Серж?
- Нет, это, скорее, несколько очажков, расположенных по длине всей видимой улицы. Любопытно, что люди поднимается, но смех спускается, вместе со мной.
- То есть Вы как бы несёте смех? Несёте радость людям?
- Нет, доктор, Фредди, Фредерик, простите, то щемящее чувство подсказывает мне, что я несу смерть.
- Вы несёте смерть?
(Реагируя на усиливающееся с проезжающими грузовиками дребезжание стекла, доктор резким движением снимает антикварные часы с подоконника, пряча их в коробке, встроенной в основание его рабочего кресла; в кормушке тут же появляется пара синичек, слегка отличающихся расцветкой от предшественников)
- Не я, Фредди - смех.
- Сначала Вы выразились иначе.
- Я имел в виду, что смех, как мне казалось, спускался, в отличие от прохожих и наравне со мной, правда, несколько меня опережая.
- Может, смех проходил мимо Вас?
- Что Вы имеете в виду?
- Возможно, Вы, Серж, оказались на пути смеха, чистая случайность, а направлялся он по своим собственным делам, отчего и показалось, что общий смех непосредственно связан с Вашим.
- Звучит правдоподобно.
- Это необязательно так, Серж, всего лишь гипотеза - важно то, что подсказывают Вам чувства.
- Чувства, если можно так выразиться, безмолвствуют.
(Вибрации, передавшиеся чреслам доктора заставляют его хихикнуть, изданный же звук чем-то смущает его; доктор наливает себе стакан молока и медленно его пьёт)
- Если чувства безмолвствуют, можно попытаться обратить внимание на детали.
- Единственная деталь, от которой мне не удаётся отделаться - это снег. И жёлтая брусчатка.
- А улица Вам знакома?
- Да и нет, как бывает в снах, знаете - выглядит иначе, но интуитивно..
- Вот Вы и об интуиции заговорили. А говорите "чувства молчат".
- Это ведь просто выражение, Фредди.
- Иногда это так, Серж, но если человек рассказывает о собственном сне и при этом говорит об интуиции - это является прямым указанием на важность информации.
- Вам виднее.
- Так Вы говорите, что брусчатка была жёлтой?
- Да, и стены домов.
- И стены домов?
- Да, несколько зданий, жилых, располагались по сторонам дороги, выкрашенные в жёлтый цвет.
- То есть улица пробегает между зданий, сдерживающих её с двух сторон.
- Не совсем, Фредди, возможно, вниз или вверх по улице это так и было, но в тот момент, что особенно остро запечатлелся в моей памяти, по левую руку от меня был зазор с поляной и несколькими деревьями, возможно, детской площадкой.
- Постепенно вспоминаете, так.
- За полянкой открывался вид на город, крыши которого выступали из-за деревьев.
- Встречали ли Вы что-то подобное этой полянке в Вашей реальной жизни?
- Опять же, интуитивно она переживалась как нечто уже виденное - могу предположить, доктор, Фред, что полянка состояла из нескольких частей, ранее виденных мной в разных местах.
- Хорошо. Вы упоминали детскую площадку - были на ней дети?
- Фредди, площадки, возможно, и не было.
- Но видели ли Вы детей, Серж?
- Нет, среди прохожих я не заметил ни одного ребёнка. Детского смеха, к тому же, слышно не было.
(На некотором расстоянии от кормушки несколько секунд порхал кружится в воздухе голубь, но, видя, что синички не намерены уступать ему места, да и кормушка вся слишком тесна для него одного, улетает в сторону прилегающего к зданию парка; из кресельного нутра доносится хрустальный бой, указывающий на то, что полдень наступит через какую-то четверть часа)
- Давайте отложим обсуждение сновидения, Серж, на после.
- Если Вы считаете это необходимым, доктор.
- Фредди, не пожелаете ли чашечку кофе, понюшку табаку?
- Нет, Фредди, я не курю.
- А я и не предлагаю Вам курить в кабинете. Табак есть жевательный и есть нюхательный, карибский и индийский, желаете?
- Нет, но Вы предлагали кофе, кажется?
- Да, не откажетесь?
- Конечно, либерика, эксцельса?
- Нет, просто арабика, если можно.
- Просто арабика, хорошо.
(Доктор нажимает средним пальцем левой руки кнопочку на поверхности стола и из-под потолка доносится голос)
- Фридрих?
- Кхм, дорогая, я ведь просил..
- Неисчислимо то, о чём ты меня просил, Фридрих.
- Кофе, пожалуйста.
- Либерика, эксцельса?
- Две арабики.
- Угу.
(Резко втягиваемый правой ноздрёй табак обозначает установившееся взаимопонимание между доктором и его супругой, по совместительству секретаршей, по совместительству матерью девочек-двойняшек, по совместительству парламентария, по совместительству политолога-публициста, по совместительству дочери военнослужащего, по совместительству женщины грандиозных сексуальных аппетитов, свято, хотя по мнению её родителей неоправданно, хранящей верность своему супругу)
- Серж, Вы, кажется, были женаты?
...
"Непередаваемое чувство" - не испытывая никаких чувств, вернее, не имея возможности и не пытаясь добраться до более глубинных слоёв чувствования, описывать собственное сновидение, приписывая его персонажу, с каковым иного отождествления, кроме как "сновиденческого" не существует. Хотя, без сомнения. о тех же "глубинных" связях вполне сможет судить только специалист - именно с целью избежать суждения его, автор принципиально не вносит никаких биографических данных персонажа.
С другой стороны, автор, вероятно, проявляет таким образом некую оглупляющую скромность - он просто (не) вообразить себе не может, что что-либо из его жизненных перипетий сделать литературного персонажа не то, чтобы живее, но эстетичнее, способным внушать удовольствие в качестве литературного "образца".
С третьей стороны, такой метод позволяет отстраниться от собственных переживаний в достаточной степени, чтобы сохранить возможность переживать за своего персонажа при ведении (громко говоря) аналитического исследования или (спокойным тоном) простого диалога между психотерапевтом (соответственно, персонажем) и "рупором" авторского сновидения. Конечно, не следует ожидать, сколько-нибудь "неудобных" для "рупора" вопросов со стороны сконструированного психотерапевта. Всё, что оный может предпринять - это представить автору более широкую картину сновидения, подтолкнуть к более детальному описанию сновиденного, возможно, сконцентрировать внимание на том, что отходило на второй план в сравнении с более яркими элементами (естественно, роль "яркого", почему одно "ярче" другого - также возможный предмета анализа).
С четвёртой стороны, чтобы завершить возведение пирамиды на берегу реки, редкий сборник стихотворений долетит до середины которой прохладным октябрьским днём, стоит категорическим образом отринуть какие-либо спекуляции на темы, в которых автор не является специалистом, оставив за прозой право говорить самой за себя.
.Товарищи, мы живём во времена далеко не диккенсовские
("Состязание певцов", Сигизмунд Доминикович Кржижановский, 1927-28)
No comments:
Post a Comment