.Träume..sind größere Rechtstitel als Lordschaften und Erbländer, mein Kind
(Der Engel vom westlichen Fenster, Gustav Meyrink, 1927)
...
Знаменитый автор-мистик, мастер дританского пера и канцелярских ножниц, сэр Генри Дрейк XIV 1/2 с юношеских лет всё свободное время своё отдавал постижению Потустороннего.Поскольку Посюстороннее у сэра Дрейка было вполне, благодаря усердию и трудолюбию многих поколений, благоустроено, ему можно было направить упомянутые родовые качества на поиски грамоты и устройства в сфере куда-более хрупкой, не смотря на всю шаткость дританской политической системы в принципе.
В 15 лет 8 месяцев, сидя в одной из неисчислимых оссэкских кладовых, запертый в очередной раз отчасти по собственной воле, отчасти по невнимательности хозяев дома, Генри, без сомнения заслуживавший чести называться "сэром"ещё в 6-летнем возрасте, когда он был впервые представлен лицам, считающимися приближёнными Её Величества, нашёл среди подготовленной к сжиганию макулатуры газетную страницу с искусным графическим изображением человеческого черепа на ней, занимавшую весь лист. Генри достал из внутреннего кармана жакета свои знаменитые канцелярские ножницы, отрезал лист с изображением, аккуратно свернул и спрятал.
Освободившись из своего заточения, спустя долгих 4 часа, проведённых в обществе длинноногих пауков, пытающихся спастись в его рукавах и штанинах от, вероятно, страдающих дефицитом внимания многоножек, вернувшись в родной дом, Генри первым делом взялся, не спеша даже вытряхивать щекочущих его насекомых, за копировальную бумагу и карандаш. Получившееся изображение Генри положил в выдвижной ящик письменного стола, подпиравшего могучие локти ещё его прапрапрадеда, составлявшего расходный лист не первого и не последнего крестьянского восстания, если не во главе, то среди ускользнувших от возмездия коего многопочитаемый Ноам неизменно оказывался. Газетный же лист был помещён в красивую рамку под стеклом, повешен на стену обеденной, где, едва ли замеченный, благополучно просуществовал, пережив и автора рисунка и главного редактора газеты и самого активного подписчика, и, кто знает, не самого ли сэра Генри Дрейка.
С этим самым "портретом" связана презабавная история.
Зимой 190* года к отцу сэра Генри Оливеру прибыли гости, делегация с Дальнего Востока, 8 китаянок, 2 корейца и вьетнамец. Прибывшие руководствовались намерением заключить выгодную сделку по снабжению нескольких зажиточных семей африканскими и индийскими сортами кофе. Также их интересовал медленно, но верно распространявшийся по Европе южноамериканский рассыпчатый продукт, стимулирующий нервную систему и в целом, по слухам, "способствующий расширению границ индивидуального благоразумия".
В этот самый день Генри заперся в кладовой своего университетского товарища, надеясь таким образом оградится от навязчивых приглашений устроить соревнования на лыжах меж оссэкскими заснеженными холмами. Оливер Натан Дрейк, отец, принимал азиатов лично, искусно обустроив столовую так, чтобы посещение её могло напомнить каждому иноземцу его родную культуру.
Приезжие, особенно женщины, выразили крайнее изумление, отец Генри решил уже было, что сделка будет как никогда прибыльная, однако в скором времени всеобщее внимание привлёк стоявший, повернувшись к одной из ширм, прикрывавших голую стену, вьетнамец.
Не реагируя на оклики, покачиваясь на каблуках деревянных сандалий, мужчина с удивительного медного цвета кожей, чрезвычайно гладкой на затылке и столь же морщинистой на лице, не смотря на едва подступившее 22-летие, мог бы вызвать зависть у нескольких поколений Дрейков прямотой, скульптурностью своей осанки. Когда лёгкое угощение было с нескрываемым удовольствием переварено, бокалы с белым итальянским разобраны, видя, что женщины начинают беспокоиться, бросая быстрые взгляды в сторону не сходившего всё это время со своего места, не проронившего ни слова вьетнамца, Оливер Натан Дрейк решил продемонстрировать максимум своей дипломатичности, запустил на граммофоне одну из приобретённых специально редчайших пластинок с записями народной музыки народов Дальнего Востока, сделал несколько танцевальных па в сопровождении смущённо хихикающих китаянок и замер за спиной не попадающего в такт музыки вьетнамца.
Скользнув по ширме взглядом, отец Генри в два шага пересёк отделявшее его от стены расстоянии, резким движением отдёрнул занавесь. В позолоченной рамке красовалась искусно изображённая рукой неизвестного графика kapāla.
...
Со временем человек меняет отношение к собственным снам - он приближается или отступается от тайны, предлагаемой ими, нередко в пугающе откровенном обличье, нередко в том, что в литературных кругах (и недавно прочитанном анализе "Зависти" Лейдермана) именуют "самооговором"; с некоторой уверенностью можно утверждать, что в снах крайне не достаёт иронии - или, перефразировав, сновидящему крайне не достаёт чувственности (артистичности даже - спящий чертовски негибок, негоден к исполнению ответственных ролей, а если вспомнить, что не бывает ролей, наделяемых разными степени ответственности ни в чём, кроме пародии..) для понимания той иронии, с какой сны (и его бессознательное) обращается к нему.
Вернее будет сказать даже, что отношение к сновидениям человека (пусть чувствительного) на протяжении жизни в чём-то синхронно отношению другого человека (назовём эту личность конформной) с тем, что она и включающая её общественность понимают под "божественным".
Что бы мне хотелось этим сказать?
Не стоит и пытаться воздвигать устраивать некие социальные институции, по примеру церквей, бравшие бы на себя ответственность за использование, направление, распространение и характер сновиденческого наполнения жизни рядового гражданина. Однако это не способствует убежеднию в том, что таких образований ещё не существует, что буквально каждый день человек не становится так или иначе сопричастным к вышеозначенным методам обращения со снами, собственными и тех людей, за кого человек несёт ответственность. А если обратить внимание на то, что обязательства относительно чрезвычайного числа элементов, лишившихся по мере согласия и сотрудничества отличавших бы один от другого эти элементы свойств, качеств, характеристик, черт, признаков (так можно соскользнуть и в симптомы) - то вывод можно сделать вовсе неутешительный: сон одного человека, попытавшегося управлять им, влияет самым непосредственным образом на методы управления снами всех разумных существ.
Всякая попытка то есть имеет катастрофические последствия. Избыток информации, можно предположить, обратил мир таким образом, что война, геноцид и стихийное бедствие не приводят к таким изменениям в обществе (традиционном и мультикультурном), как неосторожно обронённое в одном из комментариев к самому невинному объявлению о публикации нового издания, гораздо полнее прежних, прижизненных и посмертных сочинений самого настоящего шарлатана словцо.
.Каждое слово,
даже шутка,
которые изрыгает обгорающим ртом он,
выбрасывается, как голая проститутка,
из горящего публичного дома
("Облако в штанах", Маяковский Владимир Владимирович, 1914-15)
Сколько же проституток из скольких горящих публичных домов выбросилось за минувшие 8 минут с тех пор, как я первый раз приподнял блюдце над заваривавшейся уже около получаса кружкой зелёного чая? И как часто людям сняться горящие публичные дома и выбрасывающиеся из окон проститутки? Как часто люди оказываются в роли этих самых проституток?
No comments:
Post a Comment