.Diese Erleichterung des Tragens erklärt ohneweiters, warum die Tafeln umgekehrt gehalten waren
(Der Moses des Michelangelo, Freud Sigmund, 1914)
Если представить Сенеку сидящим в кинотеатре во время премьеры фильма-катастрофы, можно предположить, что он задался бы такими вопросами:
- Происходит ли это с ним (а значит и с остальными, приглашёнными на премьеру - не индивидуальный ведь показ, режиссёру и сценаристу от съёмочной группы ждать от римского стоика подачек не приходится)?
- Если это не происходит с ним (и поскольку он всё ещё жив, хотя и обмирает периодически от потрясения наблюдаемым), то где он находится, приобретший возможность наблюдать за бедствием, не принимая в оном участия, не страдая вместе с народом, населяющим наблюдаемые земли?
- Если же нет такого места в известном мире, где могло бы происходить нечто подобное в это самое время, тогда свидетелем чего он является (считать ли наблюдаемое откровением либо предсказание будущих событий)?
Можно спешно броситься убеждать фанатиков античной мудрости и имперского стоицизма, что никто не собирается, конечно, тревожить ни останки, ни память столь видного мыслителя, помещая его, проецируя приблизительный образ в условия современности, но кого всерьёз может волновать то, что думает наш современник, сколь бы дипломированным существом он ни оказался, о умозаключениях, стоимостью почти в 2000 лет и жизнь женщины, связанную супружеским обязательством с преклонившимся перед волей (по слухам) деспотичного императора "прото-христианином"?
Значит ли это, что мы всё-таки растормошим то, что следовало бы завещать безграничного почтения к мудрости предков забвению? Значит ли это, что мы таки посадим Сенеку, например, в третьем ряду, 49 место, - пусть это будет утренняя премьера, когда большинство сознательных граждан посещают любимую работу, - а чуть в стороне от него, оставляя два-три пустующих кресла, Жиля Делёза?
С какой целью нам производить такие манипуляции исторической достоверностью? Никому ведь и в голову не придёт, что Делёз и Сенека могли одновременно пребывать (пусть даже в альтернативной реальности) на премьерном показе, к тому же, столь жалостливого явления киноискусства, как фильм-катастрофа! "Это психокинетически неосуществимо!" - возопят нераскрывшиеся таланты, постояльцы развлекательных телепередач. И будут, конечно, правы.
А правота их станет ещё одним кирпичиком в стене всеобщей ограниченности - условия, важного для преодоления одного экономического и политического режима другим, считающимся не столько усовершенствованной версией предшественника, сколько фундаментальным пересмотром ценностей одного или нескольких старших поколений (скажем, начиная с предпоследних, обзаведшихся детьми).
Однако какое нам, рассаживающим сенек по кинотеатрам, а жижеков - по бочкам, дело до того, сколь ограниченной мнится культура и цивилизация умам, непосредственно занимающимся обустройством, налаживанием функционирования и культуры и цивилизации (каким бы наименованием, в отместку, им поставить предел)? В конце концов, никто у нас, вообразительных спекулянтов (и ни в коем случае не писателей-фантастов), не может отнять права пользования и искажения всего существующего понятийного, умозреющего аппарата планеты - поскольку не заработок в наших интересах (хотя оплата труда, не оправдываемого экономикой, не помешала бы - для существования в рамках и ради развития этой самой обвинительной экономики), не власть над жизненными позициями случайных читателей, не симуляция внеочередного дискурса, даже и не самое обыкновенное раскрепощение, избавление от пут "академизма" и системы литературных выжимок (хотя последняя принципиально вредоносно) - в наших интересах конструирование реальности, не противостоящей существующей, но склонной добиться такого влияния, какое могло бы родить смелое (но не ангажирующее, не требующее пропаганды, грамотно расценивающее свою временность) убеждение в том, что это именно существующая реальность, как древность и наследие, было сформулирована толкователями запрудивших её младенческих альтернатив..
...
На каком из этапов привычного порядка действий срабатывает механизм зависимости?
Должно ли быть принято решение всякий раз - скажем, нервный импульс повторяется ли - или совершается одно и то же по инерции, подобно цепной реакции во времени (имел место толчок, а в последующем вполне обходимся и без намёков)?
Отчего "воздержание", столь легкодоступное при условии увлечённости внимания задачами, возникающими на протяжении дня, оказывается лишённым какой-либо смысловой нагрузки при столкновении с чем-то, наталкивающим мысль на повторение действий, занимающих сравнительно длительные периоды времени и не имеющих ровным счётом никакого положительного (либо даже отрицательного, если не считать израсходованного времени) эффекта в пределах личности и её статуса?
"Воздержание" в принципе может быть показателем зависимости, даже "испорченности" естества - также при формальной невинности, при соблюдении правового и законодательного аспектов отношений общества и частицы; при отсутствующем преступлении "воздержание" полновластно выступает уликой, указанием на то, чему не суждено воплотиться в реальность, если только мечтатель не перестанет мечтать. Возможно, это подсказывает и местонахождение одного из рычагов религиозного фундаментализма - реакции на вмешательство иноверцев.
С другой стороны, проживая в стране с президентом-посредственным-комиком (напрашивающаяся запятая - для признающих главенство за одной из ипостасей) не время ли заикнуться о фундаментализме либеральном?
.Как прототип башибузука,
любой монгольский мальчуган
всю казуистику Рубрука,
смеясь, засовывал в карман
("Рубрук в Монголии", Заболоцкий Николай Алексеевич, 1958)
No comments:
Post a Comment