К примеру, голова разбойника и голова царя - будут равны, торчащие на копье; в менее цивилизованном обществе они приобретут различную ценность, это правда - но если вообразить, что любое племя природой направлено к приобретению статуса независимой державы либо полной ассимиляции в числе оказавшихся более сноровистыми в изобретении велосипеда (независимости) соседей, то можно предсказать и дальнейшее уравнивание голов персон, сопоставление чьих ролей (лиц), в то время, когда главы держались плеч (не забываем о шеях), могло считаться даже кощунством.
Или, к примеру, на одном и том же копье может побывать голова куртизанки (как вариант, наложницы) и трудолюбивой крестьянки - оказаться в неподходящее время в не соответствующем статусу месте может любой (человек), а с последствиями такой "неосмотрительности" придётся справляться собственными силами; и голова крестьянки и голова куртизанки, не смотря на трагикомическое противоречие образов жизни, могут обладать при этом эстетической ценностью - проще говоря, они могут быть приведены владельцами копий либо персоналом, следящим за сохранностью трофеев, в настолько привлекательный вид, что, будучи насаженными вновь на безжизненные тела - головы могли бы, пустив корни, одними соками своих неоконченных размышлений напитать организм в достаточной для возрождения и расцвета мере.
Относительно омолаживающего эффекта мышления отсечённых голов, впрочем, говорить не приходится.
Голова писателя на копье будет смотреться, однако, не слишком лицеприятно.
В значительной степени это связано с тем, что, лишившись доступа к рукам, а значит и писчим принадлежностям, к чистому листу бумаги - писатель склонен обращаться оратором.
Каждое предложение, исходящее из его уст, может отныне цитироваться как автономная единица власти, становится до крайности афористичным, но в то же время - неуклонно подталкивающим к действию, гипнотически провокационным.
Иначе говоря, отсечённая\отрубленная\отрезанная голова писателя проявляет склонность к лидирующим в читательской общественности ролям.
Это, следует заметить, не касается голов оторванной и добровольно отвалившейся, которые, в свою очередь, имеют мало общего между собой.
Что касается головы оторванной - в ней сохраняются остатки, если можно так выразиться, традиционного человеколюбия; то бишь при высаживании оторванной головы на плодородных участках - есть возможность того, что:
- голова пустит корни;
- из этих корней образуется глубоко и пространно разрастающаяся сеть;
- часть ответвлений сложившейся корневой системы будет принуждена выступить наружу, поскольку первоначальная голова не всегда имеет достаточно терпения для того, чтобы служить непрерывным проводником солнечной энергии;
- отростки, появившиеся над поверхностью земли, постепенно начнут приобретать признаки частей человеческого тела;
- в итоге здоровому читательскому духу остаётся только "собрать урожай" - пищу не для тела, а для духа, естественно - своевременно обратившись к анатомическому атласу для начинающих художников.
О голове добровольно отвалившейся говорить - верный признак того, что колени начнут затекать под её тяжестью (дабы не слишком стыдится легковесности её, тела прибегают к дополнительным утяжелителям и всякого рода украшениям).
..каждый немец настаивает на древнем праве римского сенатора, - высказав своё мнение по существу, прибавить ещё другое о совершенно ином
(III отдел, I лекция, V глава, Москва, "Искусство", 1981)
Цитируя Жан-Поля в самом неподобающем месте, автор прилагающегося к цитате текста убивает двух зайцев - указывает на собственное происхождение (пытается вскрыть каменную гробницу голыми руками), оправдывает словоблудие и самолюбиво иронизирует над неожиданно обнаруженным соотношением между происхождением, манерой речи и нарциссической личностью.
В Наши дни (что может быть более эгоцентричным чем представление современников с заглавной буквы?), впрочем, каждый не-немец (а таковых, к счастью, значительно больше) настаивает на указанном праве - это именуется эрудированностью и поощряется орденом инициативности с изображённым на золотом пятиугольнике (пентагоне, на секундочку) электрическим стулом, снабжённым всеми необходимыми для отходящего к бесконечному сотрудничеству налогоплательщика удобствами.
..расползшийся на ниточки человек культуры, который позади своих чувственных очей стоит с невидимой подзорной трубой в руках
(№17, Москва, "Искусство", 1981)
Каким образом сочинение стихотворения может привести к тому, что сочинитель (не говоря о "поэте") постепенно склоняется к самым глубинам террариума, для безопасности прижимая мифологический словарь к украшенной нелицеприятным вожделением физиономии - так, будто змеи, прокусывающие рыцарские доспехи, отступят перед культурной ценностью книги?
Есть такая мексиканская змейка, на латыни читающаяся как Bothrops asper (что происходит от греческих Bothros, означающего "яму" или любое другое углубление в почве, и ops, то есть "лица"; asper же имеет столь широкий охват эпитетов, в латинской форме относящихся к "сумрачной стороне жизни", что цены в их перечислении мало или нет вовсе).
Эта же змейка французами (как вариант, креолами) называется fer-de-lance, то бишь "железо копья" (или острие, отчего и название рода "копьеголовых"), она же - "бархатная" (terciopelo) у испанцев, "жёлтая борода" (barbara amarilla) - в Никарагуа, просто и понятный "икс" или "экс" (equis) - на Панаме и "четыре носа" (nauyaca - от популярных в русскоязычном информационном пространстве "четырёх", nahui, и напоминающего об одном русскоязычном писателе, по слухам, вертевшегося не только в кровати, но и в гробу - "носе", yacatl) - среди ведающих нахуатлем.
Не правда ли, вдохновляющее для лирика занятие - поиск связующих нитей между наименованиями, в данном случае, пресмыкающегося в разнящихся (хотя и срастающихся, подобно сиамским близнецам, за счёт колонизации) культурах?
И не слишком энергозатратное - скорее наоборот, каждая воображаемая нить служит подпитке сконцентрированного на её удержании рассудка. Так люди учатся заблуждаться относительно своей просвещённости.
No comments:
Post a Comment