.Из патентованных наркотиков
газета
есть самый сильно действующий яд,
дающий наибольшие доходы
("Путями Каина: Государство", Волошин Маскимилиан Александрович, 1922)
...
У Ивана Ивановича на рабочем столе всегда стояла большая чашка. Керамическая, не пластиковая, так как Иван Иванович человеком был за модой следившим, стараясь быть если не за, то очень даже не против своевременной экологии.Чаще всего чашка оставалась пустой. Месяцами, если была такая необходимость.
Отчасти это было связано, по словам одного длинноносого корреспондента "Жёлтых страничек", с тем, что Иван Иванович за рабочим столом появлялся не чаще, нежели знаменитая чашка наполнялась. Но может ли кто винить человека в том, что он просто не любит пребывать в сидячем положении?
Иван Иванович, конечно, садился, присаживался, не стеснялся и примоститься, пристроиться, хотя приземляться и падать он прекратил примерно в возрасте 28 с четвертиной лет. По словам того же корреспондента той же газетёнки, отказ от приземления был связан с тем, что, приземлившись, у Иван Иванович лишался пара двигаться, а страстное нежелание подвигаться был одним из наименее старательно скрываемых им свойств выдающегося характера.
Возможно, именно некоторая нескромность Ивана Ивановича не позволила передаться этому качеству его старшему сыну, Бивану Бивановичу, страстному путешественнику и коллекционеру железнодорожных путей, шпал, рельс, подшипников, всего прилагающегося. Не смотря на то, что в прошлом году Бивану Бивановичу исполнилось всего 22 года, его коллекция занимала несколько самолётных ангаров, располагавшихся в разных частях света (Карибский бассейн, Индонезия, Шетландские и Фоклендские острова).
Но вернёмся к заслуживающему уважения отцу заслуживающего уважения сына, а вернее, к чашке заслуживающего уважения декана богословского факультета, каковым Иван Иванович являлся вот уже 10 с половиной лет.
Чашка, выкрашенная в жёлтый цвет, краска на которой местами потрескалась и могла напомнить киноману о головных уборах из птичьих перьев, укрощении диких лошадей, Трубке Мира, фонтанчиках дорожной пыли, поднимающейся над местами соприкосновения потрясённых оказанной им честью пуль и поверхности Голубой планеты, отравленных стрелах и крови, мешающейся с виски в нагрудном кармане безрассудного, была преподнесена Ивану Ивановичу благодарными выпускниками в тот самый год, когда его демократическим путём установили во главе богословского факультета, в том же самом году взявшего под своё, пропитанное ладаном и елеем, крылышко физкультурную и историческую кафедры. С тех самых пор чашка не покидала пределов кабинета декана и мылась в специально предназначенной для этого серебряной уточке, вылитой благодарным сыном к 49-летию отца из одного из самых ценных экземпляров его коллекции, переплавленного и принявшей форму в руках подпольного киевского мастера, потомственного кузнеца, чернокнижника и национал-демократа, чьего имени (в том числе и одного из используемых им в качестве творческих псевдонимов имён) произнесения в приличном обществе избегают. Какова была цена заказа, о том история, оказавшаяся, как говорилось, под крылышком богословия, предпочитает умалчивать, однако ходит городская легенда, что одним из вариантов оплаты было пожизненное обречение одного из ближайших родственников заказчика на занимаемую им к моменту передачи заказа из рук в руки должность.
Биван Биванович, что любопытно, опровергать народную молву не спешил, если вообще позволял себе оставаться осведомлённым в делах несущественных.
...
Прообразы.
Эта лестница, на самом деле, окружает дрейфующего навстречу судьбе, сочинительствующего, отчего у оного создаётся устойчивое впечатление прозрения (через творческое раскрепощение) неких общих структур, закономерностей, черт, могущих считаться неотделимыми при описании (иначе) уникальных персонажей, совершающих в чём-то сходные действия при относительно разнящихся обстоятельствах.
Человек, пользующийся прообразами, рано или поздно начинает жить в мире рисунков, выведенных не рукой мастера, но ребёнка.
Есть ли спасение от прообразов? Без сомнения, явлений плодотворных, творческие поползновения обращающих благодарными, льстящих таланту таким образом, что ему никогда не грозит потеря или растрата собственных сил.
Прообразам воспоследует вознаграждение, поскольку они находят понимание среди верящих в Предназначение. Но последнее не имеет ничего общего ни с талантом, ни с трудом, ни с возможностью соблюдения гармонии в отношениях человека, человечества и адекватной общественности. Именно прообразы могут стать гарантом того, что цельность человеческой личности не будет потревожена, ежешажно вводимая в заблуждение окружающими её художествами не обезображенных конкуренцией и соревновательностью нежных и маленьких психик.
На столе у Ивана Ивановича кипой, почти достигавшей надбровных дуг сидящего в должностном кресле, были сложены газеты.
...
.Лопайте, Кавалеров..
("Зависть", Олеша Юрий Карлович, 1927)
No comments:
Post a Comment