Есть люди выносимые, есть выносимые с трудом, есть невыносимые люди, и есть родственники (parente, kin).
Если по порядку, люди выносимые (persone sopportabile) - те, чье поведение по отношению к тебе, окружающим тебя людям, твоим близким, требует с твоей стороны известного рода психологической стойкости. В идеале, достаточно оказывается уже существующей устойчивости (или сопротивляемости) для того, чтобы без не растрачивать энергию на реакцию (имеется в виду такая, что была бы заметной для тех, чья персона в реакции нуждается). Нередко, впрочем, приходится совершенствоваться, не отходя от кассы.
Совершенствование, не смотря на пафос маскируемого этим словом содержимого, состоит всего-навсего в настойчивом дружелюбии либо безразличии, которое ты проявляешь по отношению к выносимому человеку. Что важно, ни в коем случае не стоит опускать рук, поскольку выносимый человек всегда может удивить - чаще всего в тот момент, когда он перестаёт испытывать нужду в отношении твоего внимания (обнаруживая более доступные и "благодарные" субъект-объектные отношения либо встречая человека выносимого, что требует от него перераспределения энергии и оборонительной тактики), начиная "просто общаться". Конечно, не демонстрируя при первой подходящей возможности - желания "просто общаться" и удовольствия, получаемого от "просто общения".
Любопытное чувство, сочиняешь на ходу, а чувствуешь, что сдаёшься с потрохами.
Далее, выносимые с трудом (sopportabile malapena). Любопытно, что в данной категории отсутствует существительное, одушевлённое "люди" - не по причинам столь желанной и в такой же степени недостижимой мизантропии, а лишь в соответствии с (предательским) сиюминутным капризом действовать в соответствии с заповеданиями Уильяма из Оккама. То бишь, очевидно, с одной стороны, что речь идёт о людях и далее, если прежде она касалась их природы непосредственно.
С другой стороны и с нового абзаца - выносимые с трудом потому-то и требуют приложения усилий, чтобы стать выносимыми, что в определённый (и крайне опасный) момент ты перестаёшь различать в них себе подобных; пусть это будут "подобные, поставленные в невыносимые условия труда", а потому чувствующие себя обязанными внести толику невыносимости в жизнь совершенно посторонних людей (отчасти чтобы нельзя было оказаться уличёнными в предрассудках).
В чём опасность упомянутого момента (?) - назовём его "точкой утерянной идентичности" (ТУИ). Ответ на вопрос того рода, какому свойственно вызывать муки разве что у завзятого ипохондрика, лежит буквально перед каждым на только минуты 3 назад блиставшей чистотой тарелочке в бодрые (мечта едва ли не всего летнего времени) 7 утра; если есть силы и желание питаться тем, что с такой лёгкостью может запятнать, достигшее (двигаясь по наклонной либо восходящей) уровня бытового, совершенство - значит, последствия того выносимые с трудом (люди) перестанут в твоём восприятии соотносится не только с современниками, но и с (идеализированным) человечеством - не грозят ни тебе ни с трудом выносимым (нелюдям).
Следуя классификации, черёд теперь за невыносимыми людьми (persone insopportabile). И прежде, чем продолжить экскурс в сферу несуществующей "науки о душе", надо сделать одну оговорку: невыносимые люди - это по сути те же люди, что представлялись выносимыми, но, к сожалению, принципиально не имеющие расположенности к удивлению (как испытанию, так и провокации).
Экспертам подобное разграничение может показаться поспешным и неоправданным глубиной или авторитетом, но, в конце концов, на каждого эксперта - достаточно омерты (omerta is healthy for experts).
Невыносимые люди, таким образом, находятся в процессе постоянного становления - в этом их можно уподобить (воплощённому) идеалу социалистической революции. Отсюда невыносимость "истинной" революции (insopportabile della sincero rivoluzione). Поскольку что (what, che) может знать человек об истине и может ли он осмелиться воплощать её в таком эксгибиционистском акте, в такой безвкусной театральщине, как общественный переворот?
Невыносимых людей, другая оговорка - не следует сравнивать и с выносимыми с трудом, так как невыносимость невыносимых даёт совершенно однозначно понять, что на измышление таких тварей не сподобилась доселе ещё ни одна христианская душа (а значит, в природе их не существует).
.Similiter etiam per tales propositiones: "Sortes est homo", "Sortes est animal", non denotatur, quod Sortes habeat humanitatem vel animalitatem, nec denotatur, quod humanitas vel animalitas sit in Sorte, nec quod homo vel animal sit in Sorte, nec quod homo vel animal sit de essentia vel de quidditate Sortis vel de intellectu quidditativo Sortis.. (Metaphysica et ethica: Theologia naturalis, Guillemus de Ockham)
Что касается родственников - одного их имени достаточно, чтобы не прибегать к определению класса.
Например, Эрнст - он может быть близок тебе духовно и одновременно с тем регулярно искать возможность для "столкновения интересов" ( в чём ни он, ни ты не имеете заинтересованности - а повторяемость опыта почему-то не формирует закономерности, по крайней мере, вы вдвоём закономерности отчаянно, и закономерно, сопротивляетесь).
Или другой пример, Клара - ты находишь в ней искреннее понимание наиболее многослойных из своих умозаключений, и в то же время - не можешь назвать себя человеком, способным терпимо относиться к суждениям Клары, если они не укладываются в твоё (достаточное капризное, то есть непостоянное, исполняющее роль в том числе и маски, за которой скрывается полнейшая растерянность (perplessità) и такая же очарованность (delightenment) необъяснимостью продолжающегося уже треть века странствия) миросозерцание.
И Эрнст и Клара - родственники. Люди, с которыми тебе необязательно жить, чтобы испытывать раздражение с первыми лучами практикующего вместе с тобой солнца. Люди, стремление освободиться от ежедневного общества каковых не превращает их в отщепенцев твоей планеты, а скорее наоборот - к вечеру начинаешь ощущать себя изгнанником планеты, принадлежащей им. В чём-то перекликается с трагедией остракизма у древних греков.
..страдания не отбрасывают таких отчётливых теней, как деятельность, почему так трудно бывает рисовать женские характеры (№60, Москва, "Искусство", 1981)
..и потому женщины в Наше время куда активнее мужчин вмешиваются (да простят мне уважаемые и почитаемые именно этот использованный глагол) в общественную жизнь.
Значит, женские характеры рисовать стало легче?
Отчасти, но только до тех пор, пока мы рисуем мужские характеры, погружая их в женски прекрасное тело.
Поскольку, сколь бы активно не проявляла себя женственность - лишиться с страдания она оказывается неспособна, а только дать это страдание иное, неузнаваемое наименование (nome irriconoscibile). К примеру, борьба, право, свобода, личность, время, момент.
No comments:
Post a Comment