Не проходило и дня, чтобы ему кто-нибудь не приглянулся.
Чувства, испытываемые им, нельзя было назвать симпатией, поскольку для оной требуется доля наивности и того рода неизвестности, который присущ оригинальной Нарнии - той о которой не смог поведать и 1\96 Льюис (или той, куда Клайв Стэйплз мог бы привести читателя, если бы знал, какая именно из дверц за порогом какого из домов на улицах чьего города ведёт в Нарнию).
Чувства, испытываемые им, можно было бы считать желанием лишь в той степени, какая позволяет желанию оставаться нереализованным и мимолётным, то бишь не выделяет на исполнение желания ни грана энергии, а на поиски пути к достижению желаемого - ни шагу.
Если с примером некоторые понятия становятся более доступными широкой публике (отдельные представители принимаются даже разбрасываться понятиями в повседневной речи так, будто у них вот-вот должна произойти защита диссертации), то в данном случае примеры могут ещё более ввести в заблуждении относительно личности, их приводящей.
Девушка со светлыми волосами по плечи садится на передний ряд сидений, рядом с водителем. Смотреть в салон для неё не было необходимости, поскольку в глубине его к вечеру гасили все свечи, не считая тех, что совершенно непредсказуемо загораются в глазах людей, вынужденных проводить полный рабочий день в не слишком активно проветривающемся помещении с медицинской маской, скрывающей пол-лица.
Что особенного в этого девушке, не считая того, что она человек, девушка и наделена принципиально гипнотической для нашего героя внешностью? Что может связывать незнакомца и незнакомку, учитывая, что, как минимум, один из парочки не имеет понятия о существовании другого?
И тем не менее, наш герой (в чём проявляется "героизм" его - это вопрос к психоаналитику) не может отделаться от чувства, что девушка заметила его в зеркальце, специальное название которого для автора этих строк остаётся одной из самых неинтересных загадок, многажды слышанное. Более того (может ли быть одна нелепица нелепее ей подобной?), нашему трижды герою не удаётся отделаться от чувства, что девушка знает о том, что ей удалось привлечь внимание наблюдаемого к наблюдательнице - и теперь наблюдаемый вынужден наблюдать за наблюдательницей, что, без сомнения, достойно наблюдения!
Да простит автора этих строк за "невольный плагиат" замечательный швейцарский драматург и прозаик, прочее, но чувства, внушённые и девушкой, её присутствием, в том числе - соответствием её гипнотическому для нашего героя образу - ни в коем случае нельзя относить к области убеждений. Убеждения защищают безумцы, а человек, становящийся добровольной жертвой пассии - далёк от безумия в той же мере, в какой аскеза близка самолюбованию (одно из немногих полезных утверждений, обнаруженных в напрасном красноречии гражданина Бхактиведанты).
Женщина может лишить мужчину разума, только приняв на себя определённую общественностью роль в его жизни. Лишённый разума, в свою очередь, приобретает шанс кратковременно соприкоснуться с благоразумием, испытывая то, что называется "случайными влечениями" к другим женщинам, иначе говоря, прибегая к адюльтеру. Гомосексуализм в этом отношении - трата времени и сил; в данном контексте очень близка вышепрочитанная аналогия с аскезой - в гомосексуализме куда больше самолюбования, нежели сексуальности, нуждающейся в диалоге (автор не страшится уличения в гомофобии, поскольку он говорит о явлении, а не личностях - к тому же, испытание страха перед тем, что по определению является испытанием страха - это дело драмы, театральных подмостков, мизансцены, а не ежедневника).
Следует, однако, дополнить клиническую картину тем фактом, что девушка, покинув маршрутный транспорт, оборачивается-таки, с тем видом, который внушает, если доведётся впечатлительному зрителю лицезреть его в кадре, тревожное чувство, связываемое с беспокойством о психическом здоровье всего-навсего исполняющего поставленную режиссёром задачу лица (тщательно маскируемая обеспокоенность свои собственным здоровьем и лицом, возможно, приоткрывающим нечто сходное для тех, доведись зрителю обернуться в полупустом зале).
.Sentirsi solo è un piacere che spaventa
(Bestie, Federigo Tozzi, 1929)
Как удержаться от дополнения, если текст его позволяет? Как удержаться от дополнения, если оно, приобретя равные с остальным текстом права, может сделать его привлекательнее, красочнее? Как удержаться от дополнения, если оно приоткрывает новые возможности в толковании остального текста? И в какой форме грамотнее всего дополнить, чтобы текст не обращался именно "остальным" в сравнении с дополнением? Как избежать того, что дополнение, addendum, приобретает вдруг значение "морали", а весь предшествующий текст принуждён кривить душой, прикидываясь басней?
Эти и многие другие вопросы не имеют никакого отношения к писательству, сочинительству - но стилизации. В идеале, стилизацией должны были бы заниматься личные редакторы, с которыми писатели находятся, как минимум, в сексуальных отношениях - но, к несчастью, подобная практика к сегодняшнему дню становится всё менее распространённой; а автор, уделяющий внимание стилю изложения - отнимает вдвойне и втройне у содержания, полноты сочинения. Вместо краткости предлагается выверенность и расчёт.
Можно предположить, что подобная продукция получила бы широкое распространение в Штатах, буде они были принуждены императорской пятою в своё время к покорности и подчинению ежесезонно предоставлять Его Высочеству многомилионные поэтические суемудрия. Вкусу императора, таким образом, не вредило лишь то количество населения, что могли вмещать исторически японские острова. Штаты бы и из Далай-ламы сделали Трампа.
.Kürze,..die Verminderung der Zeichen, reizt uns angenehm, nicht durch Vermehrung der Gedanken.., sondern durch die Verbesserung
(§45, Vorschule der Ästhetik, Jean Paul, 1804)
No comments:
Post a Comment