.Era di settembre, e l'uva cominciava a maturare, ma i chicchi parevano trasparenti quando i raggi del sole entravano tra i pampini
(Bestie, Federigo Tozzi, 1929)
...
Над кладбищем порхали бабочки.В этом, естественно, нет ничего необычного. К счастью, насекомые (по крайней мере, большая их часть) не страдают ничем слишком человеческим, потому не гнушаются находится вблизи мест захоронения в самом беззаботном расположении духа.
И эти бабочки, порхающие над кладбищем в среду после полудня, находились в точно таком настроении - казалось, налети из ниоткуда сейчас орлиная стая, начни хватать клювом они бабочек без разбору, насекомые не обеспокоятся сохранностью жизней своей и здоровья также, как не придают они особого значения слишком человеческой же необходимости уважать покой мертвецов.
Иван Маркович негодовал, хотя в том себе не признавался.
В конце концов, не бежать же ему с сачком, отлавливая бесстыдниц (отчего-то у Ивана возникла твёрдая уверенность, что нарушительницами спокойствия над кладбищенской землёй были именно женские особи)!
С другой стороны, нельзя ведь было и просто так это оставить. Беспокоить чиновников в таких обстоятельства - дело неблагодарное. Иван Марковича и без того намеревались снять с должности смотрителя, не смотря на рекордный как для цивилизованного, здравомыслящего и физически полноценного человека срок службы; 56 лет прошли в смотрителях, но ни с чем подобным Ивану сталкиваться прежде не доводилось.
Были и инопланетяне и ходячие мертвецы и разверзались перед Иван Марковичем Врата в Аид (дважды), чему, среди прочих, немало поспособствовали посещения кладбищ без предупреждения лица бюрократического и санэпидемического толка - что говорить, однажды Ивану пришлось пережить самый настоящий террористический акт! Казалось бы, лежат себе покойнички и лежат, что останки их тормошить зазря, ан нет - нашлись и такие борцы с режимом: заминировали родовую гробницу Премьер-министра, куда недавно как раз доставил прах его родителей, мирно скончавшихся в собственной постели где-то в районе Тенерифе. Ивану вход в гробницу был на время заказан (реставрационные работы), иначе бы и он мог оказаться среди жертв, коих насчитали целых 17 человек; и все - молодёжь, намеревавшаяся устроить неподалёку наркотические танцульки (выжил одна девчушка, погнавшаяся за привидевшейся ей кошечкой - Иван Маркович-то знал, что кого-кого, а кошек на том кладбище не водилось, и его собственная питомица предпочитала встречаться с хозяином в 100 метрах от кладбища, на перекрёстке асфальтированной и просёлочной дорог).
Много дум передумал Иван Маркович, бывший аж два месяца среди главных подозреваемых, по причине личного его знакомства с Премьер-министром, однако так и не сделал для себя вывода о двух вещах: первая - указал ли на него, как на возможного виновника, сам Премьер-министр; вторая - нельзя ли считать трагическую гибель юных дарований своеобразным жертвоприношением, совершённым на алтаре, состоявшем из останков более чем 8 поколений семейства, чьи члены так или иначе были задействованы в управлении страной.
Впрочем, это было другое кладбище, на другом конце страны, а значит и другая история.
Насущный вопрос, стоявший перед Иван Марковичем после довольно сытного обеда - что делать с бабочками?
Или вернее, что можно было сделать с бабочками, не навредив при этом ни одному живому созданию?
Иван Маркович на какой-то миг был потрясён пришедшей идеей - перенести кладбище!
Каким же это образом можно было устроить? - собственный голос, звучавший непривычно в окружении могильных плит и памятников, вернул Ивану Марковичу присущие его возрасту благоразумие и осторожность.
"Возможно, мне это только мерещится?"
Иван аккуратно снял очки. Титановая оправа слегка запылилась. Протирая глаза, Иван обнаружил пыль и на кистях рук. Скосив глаза к переносице. он обратил внимание на солнечные блики, плавающие над нею будто в лёгкой дымке. Иван Маркович деловым движением сбросил пыль с переносицы на колени и небесно-голубые мокасины, перешедшие ему "в наследство" от отца Премьер-министра, состоявшим с Иваном несколько лет в переписке.
Мучимый жаждой, поскольку о заваренном целебном чае он успел позабыть, облизал губы, ощутив сладенький привкус, напомнивший о ложечке раннего цветочного мёда, каким Ванюшу нередко потчевала бабуля в глубоко манежном возрасте.
"Чему цвести, когда осень на дворе?"
Запамятовал Иван Маркович не только об остывающем чае в этот послеобеденный час, наполненный бабочками, а и о намечавшейся на вечер встрече сокурсников по юридическому факультету, с большинством которых он не виделся с самых студенческих битв.
...
Аллюзией можно клеймить и облагородить (если не держать в голове той позиции, что клеймо на туловище животного может сделать его благороднее, едва ли не частью семейного древа владельца).
Аллюзия в такой же мере может быть или предшествующей плану автора либо быть оправданной. Отчего неоспорима роль и внушения и заблуждения - соответственно, невежества - при столкновении с аллюзией.
Ссылаясь на что-либо, при этом не заключая ссылку в какой-либо шифр, предназначенный, к примеру, ограниченному кругу заинтересованных лиц, аллюзия будто бы даёт подсказку, что произошедшее можно рассматривать и в этом ключе - вернее, при иных декорациях и в обновлённом актёрском составе. Однако, обратного действия обнаружить - от аллюзии к первоисточнику, так чтобы последний стал первой - нельзя, не следуя против авторской логики, даже, если угодно, не оскорбляя автора.
Допустим, вводя Ивана Марковича в повествование, я не прекращаю думать о художнике - как о созвучной реальной персоналии, так и о абстрактном явлении, человеке с определёнными установками в жизни. Однако утверждение того, что смотритель кладбища является аллюзией на художника в принципе или отдельную личность - было бы одним из двух: внушением, то есть попыткой ввести в заблуждение, либо заблуждением, то есть симптомом внушаемости. Далее: целью внушения может быть создание впечатления либо привлечение конкретного внимания к такому "углу зрения"; заблуждению следствием может служить как поддержание репутации (по аналогии с иллюзией), так и заявка на наличие индивидуальности в продукте творчества.
Так почему же эта глава из деклассированного дневника получает название Don Juan and butterflies?
...
.Nec mora, desiluit tunica velata solkuta
(Et decuit nudos proripuisse pedes),
Neve suae possent intactam scire ministrae,
Dedecus hoc sumpta dissimulavit aqua
(Amores, Publis Ovidius Naso, 16 BC)
No comments:
Post a Comment